Бизнес в заброшенном здании
Отремонтировать старый дом, поселиться в нем и заняться социально ориентированным бизнесом — опробовав это на себе, семья москвичей загорелась идеей городской программы.
Для Олега это не просто слова. В конце 2013 года семья Степановых арендовала небольшую двухэтажную развалину в Хлебном переулке, вложила в ремонт около трех миллионов рублей. А через пару месяцев Степановы с четырьмя детьми переехали в дореволюционный дом и открыли у себя на первом этаже детский образовательный центр «Живой дом».
Теперь Степановы хотят распространить свой опыт на другие заброшенные дома — с помощью специальной городской программы. «Старые разрушенные здания можно отдать по льготной ставке семьям, которые там сделают ремонт, будут жить, а 30 процентов помещения отдадут для решения социальных задач, — гласит петиция, под которой подписались около 2 000 человек. — Государство не тратит на это свои деньги, не теряет недвижимость (здания не находятся в собственности у людей). При этом заброшенные дома восстанавливаются, в районах появляются реальные центры сообществ, что положительно влияет на жизнь города в целом».
Рубль за метр
Вообще-то город, пусть и в скромных масштабах, занимается оживлением старых домов. Так, с 2012 года в Москве работает программа льготной аренды объектов культурного наследия на 49 лет «Рубль за квадратный метр». По ее условиям, арендатор может рассчитывать на льготную ставку после реставрации здания за свой счет.
Эти цифры — капля в море по сравнению с числом нуждающихся в реставрации памятников. Как сообщили МОСЛЕНТЕ в департаменте культурного наследия, всего в Москве в «неудовлетворительном состоянии» находится почти 15 000 объектов под государственной охраной. Правда, далеко не все они могут войти в программу «Рубль за квадратный метр».
Заброшенными домами без охранного статуса город тоже занимается. Так, компания «Мосстройвозрождение» (50 процентов акций принадлежит правительству Москвы, 50 процентов — Сбербанку) реконструирует 13 ветхих особняков, принадлежащих городу, для последующей продажи. Как сообщили МОСЛЕНТЕ в компании, в нескольких зданиях идут работы, а в одном из них — на Арбате, 44, строение 2 — они завершатся до конца 2015 года.
Более того, по словам сотрудницы «Мосстройвозрождения», аналогичные работы должны идти почти в сотне разрушенных зданий, принадлежащих городу: их реконструируют другие компании. Однако официальных данных по этим проектам МОСЛЕНТЕ не смогли предоставить ни в департаменте городского имущества, ни в департаменте градостроительной политики.
По словам Константина Михайлова, координатора движения «Архнадзор» и члена Совета при президенте РФ по культуре и искусству, в одном только центре столицы три года назад было порядка 200 заброшенных старинных зданий, и эта цифра вряд ли изменилась с тех пор.
Чужой опыт
— В Европе опыт поддержания исторических зданий за счет частных вложений разнообразен, — говорит Константин Михайлов. — Ведь действующая собственность в любом случае ценнее руинированной, с которой ничего не имеет ни город, ни жители, ни бизнес.
Для владельцев исторических зданий во Франции и Германии предусмотрены налоговые льготы, перечисляет Михайлов. А в Италии дома и виллы отдаются за полцены, если будущий владелец берется за их восстановление и содержание.
— Недавно в Мюнхене реконструированное историческое здание было отдано фонду, организовавшему там центр реабилитации детей с ограниченными возможностями, — приводит он пример. — Индивидуальных случаев в международной практике много. Но какой-то определенной концепции или программы обычно нет.
А в России и примеров практически нет. Редкий случай — история в Ярославле, где молодым людям удалось создать культурный центр в заброшенном корпусе мануфактуры «Красный Перекоп».
По мнению Левицкой, участие горожан в восстановлении заброшенных зданий идет на пользу и жителям, и власти. Город экономит деньги на поддержании исторических домов. А люди получают на месте развалины центр активности для жителей района — в них явно есть потребность, особенно в центре Москвы.
Но пока в Москве нет механизмов для участия людей в восстановлении исторических зданий.
Именно базой — домов и людей, которые хотят в них жить, — сейчас занимаются Олег и Вера Степановы. Они начали составлять карту, бросили в соцсетях клич и провели для заинтересовавшихся пару прогулок по любимым «заброшкам».
Прогулки с росписью
— Все началось с этого дома, — Олег Степанов не спеша раскуривает сигару перед двухэтажным желтым зданием в центре.
— Когда мы впервые зашли сюда лет 15 назад, — рассказывает Степанов, — сторож сказал, что скоро на месте дома вырастет небоскреб.
Когда они снова пришли спустя 12 лет, решив арендовать дом вместе с еще одной семьей, снова увидели те же трещины в окнах и снова услышали про небоскреб.
Мы идем дальше по переулку и заглядываем в пыльные окна одноэтажного дома 31. Раньше здесь были мастерские художников. Но вот уже несколько лет дом пустует: владельцы ждут покупателя, готового раскошелиться на два миллиона долларов.
— Здесь раньше был магазин, я заходила, — замечает одна из участниц прогулки на улице Забелина возле дома 3, строение 8.
— Вот мы ходим, смотрим на здания, а что вы могли бы и хотели бы в них сделать?
— А вам подошел бы дом на улице Забелина?
Собравшиеся перечисляют, кто чем хотел бы заняться: образовательный центр для детей, ремесленная мастерская для взрослых с особенностями развития, музейчик районного значения, клуб.
— Что же может быть в этом доме? — задумчиво спрашивает дизайнер Вера Степанова, стоя возле одноэтажки во дворе большого сталинского дома.
— Так и представляешь, как сюда приходят семьи…
И на стенах появляются патефон, танцующая пара, кошка, примостившаяся у телевизора, мышь и болтающие люди.
